Я ненавижу скупые мысли,
И ненавижу признаья в любви.
Бегу за светом кровавой рысью,
Тихонько рыкнув скажу: “Живи!”
Я буду рядом стоять, дыаньем
Согрею чье-то немое тело.
Конца не будет моим скитаньям.
Свою дорогу размечу мелом.
Свое дыханье отдам другому,
Тому, кто в темном лесу замерз.
Прогнав из тела и лап истому,
Запомнив пленку счастливых слез.
Несусь по лесу лохматым зверем,
Вонзая когти в хрустящий наст.
А за спиною мелькают тени.
А я когтями срываю пласт.
Земли дерновой, промерзшей корки,
Сдирая кожу с подошвы лап.
Там, под землей, я найду ребенка,
Который болен, избит и слаб.
Одним движеньем на холку вскину.
Назад! Скорее! Пока он жив..!
Держись, малютка! Держись за спину!
Развеем к черту смертельный миф!
Домчусь, как ветер, до чьей-то хаты,
Перемахну одним прыжком.
На черный ливень чужого мата
Отвечу рыком и злым смешком.
Ни слова против, ни слова — за,
Плевать на то, что спасла ребенка.
Я рысь, а значит мои глаза,
Искажены звериною пленкой.
Стреляй за это, мужик, в глаза!
Стреляй! Пусть сердце замрет тот час!
Стреляй! Не сделаю шага назад.
Уже не важно кого кто спас...